Что произойдет, если эфир достигнет $100 000?

При цене в $100 000 за эфир (ETH) текущее циркулирующее предложение в 121,1 миллиона монет будет означать рыночную стоимость около $12,1 триллиона. Это примерно в 3,2 раза больше рыночной капитализации Apple и около 44% от оценочной общей стоимости золота.

Если около 36 миллионов ETH останутся в стейкинге (29,5% от предложения), это само по себе будет представлять $3,6 триллиона заблокированного капитала. В таком масштабе каждый последующий показатель усиливается: от бюджета безопасности (через вознаграждения за стейкинг) до влияния комиссий в долларах США и залоговой базы, поддерживающей децентрализованные финансы (DeFi) и биржевые фонды (ETF).

Знаете ли вы? VanEck сделал самый заметный прогноз цены выше $100 000. 5 июня 2024 года управляющий активами, регулируемый SEC, опубликовал модель оценки эфира на 2030 год, прогнозируя цену в $154 000 за ETH в бычьем сценарии и $22 000 в базовом сценарии.

Постоянный институциональный спрос: Спотовые фонды ETH уже показали, что могут привлекать серьезные деньги. Если ассигнования расширятся от крипто-отделов до пенсионных фондов, управляющих активами и пенсионных счетов, эти притоки станут медленным, механическим потоком, который поглощает предложение.

Ончейн-доллары в масштабе: Стейблкоины находятся вблизи рекордных максимумов, составляя около $300 миллиардов, а токенизированные фонды казначейских векселей США перешли от пилотных проектов к реальному залогу. BUIDL от BlackRock находится в диапазоне низких $3 миллиардов, в то время как VBILL и другие продукты уже запущены. Больше повседневных расчетов и залогов, находящихся в Ethereum и его роллапах, углубляют ликвидность и генерируют больше комиссий (и сжигания) в системе.

Масштабирование, которое сохраняет низкие затраты, при этом ETH продолжает захватывать стоимость: Обновление Dencun сделало публикацию данных для роллапов дешевле с помощью блоб-транзакций, сохраняя пользовательские затраты на уровнях второго уровня (L2) в диапазоне центов. Важно отметить, что роллапы по-прежнему рассчитываются в Ethereum в ETH, а комиссии на основе блобов сжигаются. Активность может перемещаться вверх по стеку, не исключая Ethereum — или его механизм захвата стоимости — из процесса.

Механизмы дефицита: Застейканный ETH превысил 36 миллионов (29% от предложения), что еще больше сокращает доступное для торговли предложение. Рестейкинг уже является значимым капитальным уровнем с потенциалом заблокировать еще больше ликвидности. Если добавить к этому постоянное сжигание комиссий, это означает, что притоки начинают влиять на более ограниченное предложение — классическая петля рефлексивности.

Макроэкономика и ожидания: Базовые прогнозы Уолл-стрит остаются значительно ниже, большинство из них колеблются между $7 500 и $25 000 на период 2025-2028 годов и базовый сценарий в $22 000 к 2030 году. Достижение шестизначных значений, вероятно, потребует идеального сочетания условий: сотни миллиардов долларов в активах ETF под управлением (AUM), несколько триллионов долларов в ончейн-деньгах и токенизации при сохранении доли Ethereum и постоянном сжигании комиссий, компенсирующем эмиссию в благоприятном цикле ликвидности.

Для ETH одно обновление или кратковременный спекулятивный всплеск не справятся в одиночку. Настоящий сигнал появляется, когда устойчивые тенденции совпадают. Это видно в постоянных притоках ETF и растущем использовании стейблкоинов и токенизированных фондов в Ethereum и его L2. Высокая пропускная способность L2 и сжигание добавляют к этой силе, наряду с более широким участием через стейкинг и рестейкинг.

При шестизначных значениях даже небольшие процентные изменения в протоколе превращаются в огромные долларовые потоки — и именно это в конечном итоге финансирует безопасность сети.

Механизм Proof-of-Stake Ethereum связывает эмиссию с долей ETH, обеспечивающей безопасность сети. По мере увеличения количества застейканного ETH скорость вознаграждения на валидатора снижается, позволяя безопасности масштабироваться без чрезмерной инфляции. При $100 000 за ETH настоящей новостью будет долларовая стоимость этих вознаграждений.

Эти доллары поступают вместе с приоритетными комиссиями и максимально извлекаемой ценностью (MEV) от производства блоков.

По мере расширения ончейн-активности эти потоки доходов также растут в долларовом выражении, привлекая больше валидаторов и постепенно снижая процентную доходность, даже если общие долларовые выплаты продолжают расти.

С другой стороны баланса, Ethereum Improvement Proposal (EIP) 1559 сжигает базовую комиссию (и, после Dencun, блоб-комиссии) в каждом блоке. Более интенсивное использование увеличивает сжигание. Будет ли чистое предложение инфляционным или дефляционным при шестизначных значениях, зависит от баланса эмиссии и сжигания (т.е. от того, сколько блочного пространства пользователи потребляют на L1 и L2).

Стейкинг также формирует ликвидность. Большая доля застейканных средств сокращает доступное для торговли предложение и направляет больше активности через токены ликвидного стейкинга (LST) и слои рестейкинга. Это капиталоэффективно, но риск концентрируется: доминирование операторов, коррелированный слэшинг и динамика очереди на выход становятся более значимыми, когда на кону триллионы.

В конечном итоге, эмиссия, которая казалась скромной в ETH, превращается в десятки миллиардов долларов, потраченных на безопасность; сжигание, которое казалось незначительным, может компенсировать значительную ее часть. Сочетание прямого стейкинга, LST и рестейкинга становится первостепенным фактором как безопасности, так и рыночной ликвидности.

Знаете ли вы? Когда мы говорим «бюджет безопасности в USD», мы имеем в виду общую долларовую стоимость, которую Ethereum ежегодно тратит на вознаграждение валидаторов за обеспечение безопасности сети.

При $100 000 комиссии за газ на L1 превращаются в гораздо более высокие долларовые комиссии. Dencun — это предохранительный клапан: роллапы публикуют блоб-данные гораздо дешевле, поэтому повседневная активность происходит на L2 за центы, в то время как роллапы по-прежнему рассчитываются в Ethereum и платят в ETH за это.

Шестизначные значения сохранятся только в том случае, если реальные пользователи продолжат совершать транзакции. Дешевые L2 поддерживают активность розничных и бизнес-потоков; расчеты на L1 и блобы сохраняют ETH в центре и поддерживают сжигание. Эта комбинация поддерживает спрос (расходы на инфраструктуру в ETH) и сокращает предложение (через сжигание) — своего рода петля обратной связи, необходимая для устойчивости высокой оценки.

Действительно, доступные L2 защищают пользовательский опыт, в то время как захват стоимости L1/L2 (комиссии, оплачиваемые в ETH, постоянное сжигание) поддерживает актив. Без обоих этих факторов активность мигрировала бы или застопорилась, подрывая сам спрос, который требуется для ETH по $100 000.

ETF как структурный спрос: Спотовые фонды превращают ребалансировку портфелей и пенсионные взносы в предсказуемые притоки, а не в всплески ажиотажа. Большинство фондов не участвуют в стейкинге, поэтому здоровый объем ликвидности остается на биржах для определения цены, даже когда стейкинг на уровне протокола сокращает доступное для торговли предложение. Этот баланс — постоянные чистые покупки со стороны фондов плюс адекватная ликвидность для продавцов — может превратить резкие ралли в устойчивые восходящие тренды.

Механический подъем DeFi (и более острые грани): Когда цены растут, стоимость залогов увеличивается, кредитные возможности расширяются, а доходы протоколов растут за счет более высоких комиссий и распределения MEV. Но риски также масштабируются: диапазоны ликвидации расширяются, параметры риска ужесточаются, и оракулы испытывают большее напряжение, когда рынки движутся быстро.

Стейблкоины как расчетный слой: Стейблкоины обеспечивают большинство повседневных ончейн-платежей и переводов. По мере расширения их предложения и скорости обращения в Ethereum и его роллапах рыночная ликвидность углубляется, в то время как пользователи продолжают платить низкие комиссии на уровне L2. Роллапы платят ETH за публикацию данных и расчеты на L1. Это сохраняет ETH в центре расчетов и гарантирует, что спрос остается сильным, даже когда большая часть активности перемещается выше базового слоя.

ETF обеспечивают постоянный, структурный спрос, в то время как стейблкоины и DeFi генерируют непрерывную экономическую активность. Вместе они поддерживают шестизначную оценку с обеих сторон: постоянное покупательское давление со стороны фондов и активная сеть, которая постоянно потребляет и сжигает ETH.

Более быстрые каскады, более тонкие карманы: С ростом размера приходит более высокая волатильность и кредитное плечо. Ликвидации могут каскадно распространяться быстрее по L2 и мостам, а тонкие карманы ликвидности бьют сильнее.

Более жесткий периметр регулирования: Ожидайте более пристального надзора за стейкингом, ликвидным стейкингом и рестейкингом, раскрытием информации ETF и пользовательскими приложениями. Ошибки здесь могут подорвать потоки или вызвать структурные изменения.

Централизация и общие зависимости: Концентрация валидаторов, секвенсоры с одним оператором и общие зависимости от кастодианов/оракулов переходят из разряда внутренних проблем в системный риск в масштабе.

Разделение UX и повышение планки безопасности: Повседневная активность тяготеет к L2, движимая абстракцией аккаунтов и спонсируемым газом, в то время как L1 остается зарезервированным для расчетов с высокой стоимостью. Большие долларовые вознаграждения неизбежно привлекают более способных противников, делая разнообразие клиентов, дизайн рынка MEV и надежные доказательства ошибок или возможности выхода не подлежащими обсуждению.

Если мы говорим о том, что делает $100 000 устойчивыми, то это сводится к разнообразию операторов, здоровым очередям на выход, консервативным параметрам риска, надежным клиентам и достоверным оракулам — тем самым сигналам, за которыми следят крупные инвесторы. Когда эти индикаторы совпадают с притоками ETF и устойчивым ончейн-ростом, $100 000 перестает звучать как «возможно».